Вещи несут знаки памяти и судьбы!
Friday, 12 June 2020
20:28
Родись, живи, умри — все в том же старом доме!
Из новеллы Мопассана.

Вспомнились новеллы Ги де Мопосана о вещах, характерах их владельцев и их судьбах. И наиболее ярких новелл - http://ocr.krossw.ru/html/mopassan/mopassan-zontik-ls_1.htm или http://mopassan.krossw.ru/html_mp/mopassan-starye_veshi-ls_1.html , http://ocr.krossw.ru/html/mopassan/mopassan-ogerelie-ls_1.htm.
В убожестве нашего советского прошлого отношение к вещам было деформировано. В полном отсутствии преемственности. Бурная разрушительная история не давала накопиться следам семейного бытия на чердаках и в чуланах. В силу стабильного наличия оных и отсутствия домов коим они должны были принадлежать. Сундук с бабушкиными вещами, старые альбомы, сломанные лампы и прочее за чем стояли ближние и дальние семейные воспоминания ещё живых и через них семейные легенды. Всего этого мы были лишены и в нашем житейском убожестве довольствовались жалкими осколками прошлого, которые по счастью оставались в нашем обиходе.
У деда был дом, состояние, дело. Работники. Их окружали вещи и возможно из более далёкого прошлого. Потом советская оккупация, война спасение части семьи чудом. Рассыпанные семейные связи и потеря всего нажитого в контексте материальной семейной памяти. Когда правнучка может примерить прабабушкины украшения и они ей пойдут, как шли тогда ещё юной прабабушке. Фамильные реликвии не пустое понятие. Это символ семейных корней уходящих в столетия. Сначала семейные портреты. Потом к ним прибавились фотографии. Потом семейная видео хроника. И мы были лишены всего этого.
Некоторые личные, переосмысленные впечатления. Так сложилось что я часто ездил в Петербург, тогда культурную Мекку страны в которой мы все вынужденно оказались. Первый раз я приехал туда в 15 лет, на зимние каникулы. Но к теме вещей одушевлённых. Мы жили очень скудно а в домах сохранивших родовой флёр я не был. Впрочем и и домов таких не было уже. С вещами из прошлого и не музейного свойства столкнулся я именно там. Останавливался я обычно у кузена, который женился на петербургской прописке в семью примаком, искавшей инерционно своего еврейского зятя для перезревшей дочери. Это была сделка с дьяволом но то другая тема. Это была одна из немногих квартир большой площади в бельэтаже на престижном проспекте. Удивительно, помню до сих пор её адрес - Суворовский про. д.48 кв . 2. Внизу была аптека. До переворота квартиры занимали статусные люди и после переворота, видимо, тоже. Эта квартира принадлежала высокому чину НКВД, которого арестовали во время чисток Берии. Тёща кузена была в то время управдомом и сумела прибрать эту квартиру тогда с вещами. И вот к вещам которые имели до переворота семейные корни и переходили от прадедов к правнукам. Их просто забирали бонзы репрессивных органов начиная с ЧК и кончая МГБ. Там я впервые столкнулся с обилием таких предметов. У нас ничего уже не было. Да и откуда? Бег родителей после начала советской оккупации. Квартира брошена в Бухаресте, с собой только поместившееся в чемоданы, которые можно было взять с собой. Вот забавно, костюм свадебный папин прошёл все скитания и скудные углы в которых ютилась наша семья и в нем же его и хоронили. От бабушки долго был серебряный пасхальный стаканчик и не могу вспомнить куда он девался. О семейных альбомах и речи не было.

\ город название которого даже не хочу писать. На болоте. Уверен что вы догадались. Там останавливался у кузена женившегося на болотной прописке. В доме имени подонка и нациста Суворова, клинического убийцы и садиста как все московиты сверху донизу. Не удержался. Они жили в доме занимая часть квартиры в бельэтаже. Его тёща была управдомом до начала развязанной московскими нацистами войны. А квартиру занимал высокий чин НКВД - русско советской опричнины, с большой кровью на руках. Скорее всего он был уничтожен своими же в 1937-м году. И тёща кузена сумела прихватить его квартиру. Со всем содержимым. Награбленным эти русско советским нацистом. \